Двумя основными видами организованной проституции Древней Японии были чайные домики (сатэн) и бани (сэнто). Девушки, соответственно, были по совместительству официантками и банщицами. Было также множество "индивидуалок". Традиционно близкими к полусвету были актеры театра кабуки (напомним, что ими были только мужчины), некоторые из которых по совместительству были проститутами-гомосексуалами.
Наибольшее количество проституток приходилось на крупнейшие города, среди которых выделялась имперская столица Киото и центр торговли - Осака.
Сёгуны династии Токугава были одержимы двумя страстями - к порядку и к безопасности. Естественно, наличие столь массовой и безнравственной индустрии, связанной с криминалом, никак не соответствовало представлениям сёгунов об идеальном обществе. Однако уничтожить ее они не могли - социальную проблему "одиноких мужчин" решить было невозможно. К тому же, основными клиентами проституток были купцы, к котором сёгуны относились еще более подозрительно (они ведь ничего не производят и не воюют!). Считалось, что мысли о
развлечениях отвлекают купцов от размышлений, могущих подорвать могущество государства.
Решение нашел Сёдзи Дзинъэмон, владелец публичного дома, подавший в 1612 году прошение о "перестройке" всего секс-бизнеса Эдо. Он предложил выделить для публичных домов отдельных городской квартал и свезти туда всех проституток столицы, поместив их под пристальный контроль полиции. Эта идея находилась в общем русле политики сёгуната, уже предписавшего самураям жить в одном районе города, а простолюдинам - в другом.
Первая петиция Сёдзи застряла в сёгунской канцелярии, и через пять лет он подал второе прошение сходного содержания. Эта бумага уже была рассмотрена и одобрена, и в том же 1617 году проект начал реализовываться. "Веселый квартал" назывался Ёсивара. Первоначально это название значило "Тростниковое поле", но в дальнейшем иероглифы были изменены, чтобы значить "Веселое поле".
В обмен на сотрудничество с тайной полицией в деле выявления "подозрительных личностей" публичные дома квартала Ёсивара были освобождены от налогов. Квартал был окружен рвом с водой и высокой стеной с воротами, закрывавшимися на ночь (примерно в полночь). Девушкам (юдзё) было разрешено выходить из Ёсивара только в трех случаях: для посещения врача, по вызову в суд и во время прогулки с клиентом для любования сакурой. Во всех случаях девушку сопровождал полицейский соглядатай. Ходить девушки имели право только босиком.
Опыт Ёсивара настолько пришелся по сердцу сёгунату, что вскоре аналогичные кварталы появились по всей Японии. Наиболее известными из них были Симабара в Киото и Симмати в Осаке. Слово "ёсивара" стало нарицательным - общим названием для всех "веселых кварталов".
Комплектовались они следующим образом. Большая часть обитательниц кварталов ещё в детстве продавалась туда их семьями. Работорговля в Японии была запрещена, поэтому формально с девушками заключались контракты сроком на несколько (обычно пять) лет. Фактически, однако, чтобы уйти из квартала, надо было выкупиться, а большую часть денег, зарабатываемых юдзё, съедали накладные расходы: платья, прически, косметика. Родившиеся в квартале дети также оставались в нем учиться и работать.
Нельзя сказать, чтобы все юдзё были недовольны своей работой. Многие из них вполне осмысленно предпочитали ее браку времен Токугава, делавшему женщину запертой в доме экономкой при муже. Жены, в свою очередь, предпочитали, чтобы мужья заводили официальных любовниц-юдзё, а не шлялись по соседкам.
Несмотря на все усилия правительства, проститутки-любительницы и
проститутки по совместительству (все те же банщицы) продолжали конкурировать с лицензированными юдзё. Основной формой наказания нарушительниц было переселение в "веселый квартал". Клиента в Ёсивара, впрочем, как и в других "злачных местах", могли и ограбить, и обобрать. Кроме самих девушек, этим также промышляли сводники, среди которых были как женщины, так и мужчины.
Пожары не раз уничтожали дотла бумажно-деревянное гнездо развлечений. Самым страшным был пожар 2 марта 1657 г. Он оставил без крова пятую часть жителей столицы. Во время глобальной перестройки города под публичные дома был выделен новый квартал, поименованный "Новый Ёсивара". Впрочем, его продолжали называть просто "Ёсивара". Именно эта "равнина радости" и получила свое красочное отображение в работах мастеров укиё-э. Территория в 15,2 гектара была в полтора раза больше прежней. Квартал состоял из пяти улиц, вдоль которых выстроились дома свиданий, чайные домики, рестораны, жилые дома для разного рода "обслуживающего персонала". Туда запрещался вход с оружием и въезд на лошади. Также в Ёсивара был запрещен вход самураям, но на самом деле они были постоянными его посетителями, скрывая при этом свои лица. В Новом Ёсивара было сохранено закрытие ворот на ночь, однако клиентам было разрешено ночевать в стенах квартала. Ёсивара был засажен ивой (китайским символом проституции) и сакурой.
Выбрать девушку можно было, просто прогуливаясь по улицам Ёсивара. Юдзе сидели по сторонам улиц, на верандах публичных домов за решетчатыми стенками. Фактически, впрочем, необходимость выбора возникала редко. Смена
девушки не поощрялась, рекомендовалось, раз выбрав юдзе, "придерживаться" ее. Отметим, что девушки тоже имели право, в некоторых пределах, отказываться или отвергать неугодных клиентов.
Выбор девушки оформлялся полуофициальным договором, чтобы со временем сменить юдзё на ее коллегу, требовалось получить согласие обоих. Конкуренция между девушками не поощрялась. Юдзё становилась как бы второй или "временной" женой клиента. Договоры заключались и фактическое "обслуживание" происходило не на территории публичных домов, а в чайных домиках, которых в Ёсивара было 400. Всегоже в Ёсиваре жили 4 тысячи проституток и примерно такое же количество обслуги.
Тем не менее при таких масштабах Ёсивара вовсе не выглядело как дно или фабрика порока. Кварталы японских "красных фонарей" вообще были мало похожи на европейские - они утопали в цветах, роскоши шелков и отличались изысканным аристократизмом обитательниц. Это был скорее островок романтических отношений и если фабрика - то фабрика грез (средневековый "Голливуд"). Красавицы куртизанки были излюбленными моделями художников и героинями писателей и драматургов. Имена некоторых из них передавались из поколения в поколение. По популярности с ними могли соперничать лишь великие актеры традиционного театра Кабуки. С одной стороны, они были изгоями в обществе, а с другой - знаменитостями, законодательницами мод и губительницами мужских сердец. Их популярность способствовала расцвету нового жанра в живописи, а затем и в гравюре - бидзинга ("картины красавиц"). Многие прославленные мастера, среди которых особо выделяется "певец женской красоты" Китагава Утамаро (1754-1806), оставили замечательные изображения, пусть идеализированные, обобщенные, но передающие тонкую женственность, изящество, обаяние своих современниц.
В "веселых кварталах" горожане-мужчины покупали не только временную любовь, здесь они могли хоть ненадолго сбросить панцирь условностей, социального давления и обрести безмятежность и блаженное удовольствие быть объектом внимания, восхищения, пусть и наигранных, но все равно служивших бальзамом для мужского самолюбия. Разумеется, многое зависело от платежеспособности клиента.
Женское население увеселительных центров состояло из "подруг", дзёро (шлюх), девушек (юдзё) и проституток (шоуги). Верхнюю ступеньку иерархии занимали "придворные дамы" (таю). Их называли также "разрушительницами замков" (кейсей), поскольку их эротическое обаяние могло оказаться сокрушительным для любого мужчины, а так же ойран и (за пределами Японии подобных женщин тогда именовали куртизанками - в Китае это цзи, в Корее - кисэн, а некогда в Греции - гетера).
В отличие от законных жен, куртизанки владели множеством специальных сексуальных приемов, о существовании которых первые даже не догадывались. Юдзё
знали, например, как вымочить сушеный морской огурец и затем, для немедленного превращения обыкновенного мужчины в полового гиганта, надеть эту скользкую бугристую трубку на его … впрочем, сами понимаете, на что именно. Чтобы доставить мужчине большее удовольствие, шоуги вводили в свое тело ринно тама - "колокольчики любви". Только с куртизанкой японский мужчина мог испытать неизведанное наслаждение, которое доставляет сэппун - изощренный поцелуй (или, точнее искусство возбуждающего касания губами губ), когда губы партнеров попеременно накладываются одна на другую, а язык по очереди медленно протискивается в рот друг другу.
Посвященные в токо но хиги, тайное учение спальни, юдзё знали не только "сорок восемь поз", но и действие жженого тритона, угрей и корней лотоса, и как обращаться с теми самыми кольцами из морских слизняков, надеваемых на пенис, как французские перышки. Но с точки зрения современной технологии секса ничего особенного секреты юдзё не предлагают. Да и не был секс даже у них центром развлечения. Все таки дружеское застолье, поэзия, щегольство, пение, танцы - общение, тяга к прекрасному - вот что было главным в веселых кварталах.
Кварталы удовольствий обладали огромной притягательной силой. Именно здесь японская мужская душа и японское мужское тело получали максимальное наслаждение. В условиях полного затворничества девушек из порядочных семей объектами ухаживаний для юношей становились куртизанки. Именно они чаще всего становились первыми возлюбленными японских юношей. Отцы юношей, желая, чтобы их сыновья наилучшим образом подготовились к роли любовников и мужей, нередко знакомили их с куртизанками, чтобы те стали их наставницами в любви, и щедро платили за высокое качество обучения. Эти девушки были любимицами общества и источниками вдохновения для ряда величайших поэтов.
Клиенты довольно часто влюблялись в юдзё, и те иногда отвечали клиентам взаимностью. Богатый вдовец имел право выкупить юдзё и жениться на ней, но это было очень дорого. Поэтому практиковались различные виды любовных клятв, знаков и договоров - татуировки, вышивки на одежде и даже взаимное отрубание мизинцев. Периодически происходили двойные самоубийства (синдзю) - считалось, что люди, соединившиеся в смерти, соединятся и в следующем перерождении.
Окна публичных домов в Японии, как и в Китае, имели голубые (зеленые) ставни, поэтому назывались Зелеными Беседками или Голубыми Покоями. В дальневосточном
"зелено-голубом" публичном доме, в отличие от "красного" европейского, работают не над раскрепощением гостя-мужчины, а над освобождением хозяйки-женщины, призванной удовлетворить не животные, а романтические позывы мужской души.
Чтобы побыстрее настроить клиента на соответствующий лад в японских "веселых кварталах" эпохи Эдо их развлекали некие солисты-универсалы. Они пели, танцевали и рассказывали анекдоты для куртизанок и их гостей. Все они были мужчинами, и именно их поначалу и называли гейшами (как ни странно это звучит сегодня). Когда однажды вместо певца-мужчины в комнату вошла женщина, посетители испытали шок: гейша-женщина - это же абсурд! Но... Кто-то из великих сказал, что если бы мы знали, в каком обличье к нам входит судьба, мир был бы намного счастливее. Поскольку первые гейши-женщины были далеко не красавицами и одеты были нарочито скромно, в пух и перья разряженные жрицы любви быстро пришли к выводу, что они никогда не составят им конкуренцию, а потому пусть себе поют. Вскоре выяснилось, что посетителям нововведение понравилось, а чтобы гейши не внесли разброд в устоявшуюся и строго соблюдаемую иерархию женского персонала кварталов удовольствий, им позволялось носить одежду только из определенных неброских тканей. Сексуальные контакты с гостями были им категорически запрещены.
В условиях вот таких вот жесточайших ограничений гейши и стали культивировать эротическое обаяние ики. Рядом с лучшими гейшами, одежда которых отличалась строгой элегантностью, "разрушительницы замков" порой стали выглядеть крашеными курицами, не более. Интересно, что в этот же исторический период в стране шло формирование знаменитой японской эстетики сдержанности и соответствующих ей правил поведения, что оказалось для гейш весьма кстати. Может быть, купец-нувориш и предпочитал бордель и благосклонность дорогой куртизанки, но интеллигентному мужчине уже было интереснее и престижнее покорить гейшу - не только своим богатством, но и остроумием, и обаянием. При этом интимная близость с гейшей за деньги была делом исключительно редким, к тому же гейши не специализировались на каких-то особенных видах секса. Одних только денег для того, чтобы сделать гейшу своей любовницей, мужчине было явно недостаточно. Он должен был также обладать ики - у гейш было так много почитателей, что они могли выбирать, к кому проявить свою благосклонность. Даже современные японцы, обладающие достаточными средствами для организации вечеринки с гейшами, далеко не всегда имеют гейшу в качестве любовницы. Разумеется, в сегодняшней Японии уже нет обнесенных стенами кварталов, проституция официально запрещена, а найти женщину легкого поведения, как это обычно и бывает, очень несложно. И, как и раньше, желающим по-прежнему предлагаются все мыслимые и немыслимые виды секса. Но ни один японец не додумается до того, чтобы обратиться с подобным предложением к гейше.
Читайте продолжение:
История гейш
Искусницы-гейши
Гейши и cовременная Япония
Информация взята с сайтов:
http://www.japon.ru
http://www.geisha-club.ru
http://www.gorodfm.ru/broadcast/broadcast.125/date.20050411/
http://putkioto.narod.ru/3eros.html
